– Ну надо же!

Люк ухмыльнулся и почесал затылок.

– Так всегда было. На родео в основном призовые деньги исходят от самих участников. И хорошие ковбои не прочь, когда есть наездники и похуже. Значит, у них больше шансов уйти с деньгами в кармане.

– Это как-то бесчеловечно.

– А какие варианты? Единственный способ проверить, получится ли из тебя наездник, – взять и попробовать!

София задумалась, сколько участников вчерашнего родео были новичками.

– Ладно, значит, человек приезжает на родео, предположим, он такой крутой, как ты, и он выигрывает. Что дальше?

Люк пожал плечами.

– Скачки на быках немного отличаются от традиционного родео. В наши дни бычье родео проводят отдельно. Чаще всего бывает два тура. Большой, который показывают по телевидению, и малый – нечто вроде низшей лиги. Если получаешь достаточно баллов в выступлениях низшей лиги, то продвигаешься в высшую. Там-то и крутятся настоящие деньги.

– А вчера вечером?

– Вчера вечером было очередное соревнование низшей лиги.

– Ты когда-нибудь проходил в высшую?

Люк наклонился и потрепал Коня по холке.

– Четыре года там выступал.

– И как?

– Неплохо получалось.

София задумалась над этими словами, вспомнив, что Люк сказал ту же самую цифру вчера вечером, когда победил.

– Почему у меня такое ощущение, что ты чего-то недоговариваешь?

– Не знаю.

Она внимательно взглянула на него.

– Лучше скажи честно, как оно было на самом деле. Я же всегда могу проверить в Интернете.

Люк выпрямился.

– Я четыре года подряд участвовал в мировом чемпионате лиги ЛПН. Туда входят только тридцать пять человек.

– Иными словами, ты один из лучших?

– Да, раньше был. Но только не теперь. Приходится начинать почти с нуля.

Они добрались до небольшой прогалины у реки и остановились на высоком берегу. Река была неширокая и небыстрая, но София догадалась, что она глубже, чем кажется. Над ней сновали стрекозы, нарушая спокойствие и оставляя крошечные круги на поверхности воды. Пес лег, тяжело дыша после пробежки и вывесив из пасти язык. За ним, в тени скрюченного дуба, София заметила нечто вроде остатков старого лагеря, со сломанным деревянным столом и заброшенной костровой ямой.

– Что это за место? – спросила она, поправляя шляпу.

– Мы с отцом частенько ходили сюда рыбачить. Здесь, под водой, лежит затонувшее дерево – отличное место, чтобы ловить окуня. Мы обычно проводили тут весь день. Это был вроде как наш потайной уголок. Только для нас двоих. Мама терпеть не может запах рыбы, поэтому мы ловили окуней, чистили их здесь и жарили, прежде чем отнести домой. Иногда отец водил меня сюда после тренировки, и мы просто смотрели на звезды. Он даже не закончил школу, но знал наизусть названия всех созвездий. Я тут провел лучшие минуты своей жизни…

София погладила гриву Демона.

– Ты скучаешь по отцу?

– Да, – сказал Люк. – Когда я прихожу сюда, то всегда вспоминаю его…

Девушка услышала скорбь в голосе молодого человека и заметила, как он напрягся.

– Как он умер? – негромко спросила она.

– Мы возвращались домой с родео в Гринвилле, что в Южной Каролине. Стемнело, отец устал, и вдруг на шоссе выскочил олень. Отец даже не успел крутануть руль, и олень влетел прямо через лобовое стекло. Машина три раза перевернулась. Он сломал шею.

– Ты тогда был с ним?

– Я его вытаскивал из покореженной машины, – сказал Люк. – А потом держал на руках и отчаянно пытался привести в чувство, пока не приехали медики.

София побледнела.

– Представить себе не могу…

– И я не мог, – признал Люк. – Буквально только что мы говорили о моем выступлении, и вдруг он умер. Я сам не верил. И до сих пор с трудом верю. Он был мне не просто отцом, а еще тренером, партнером и другом. И… – Он замолчал, погрузившись в собственные мысли, и медленно покачал головой. – И я даже не знаю, зачем рассказываю об этом тебе.

– Да ладно, – негромко произнесла София. – Я рада, что ты рассказал.

Он благодарно кивнул и спросил:

– А у тебя что за семья?

– Они… очень страстные люди. Во всем.

– В смысле?

– Нужно жить с ними, чтобы понять. Сначала они нежны друг с другом, потом начинают орать, и у каждого собственное мнение по любому поводу, начиная с политики и экологии и заканчивая тем, сколько печенья можно съесть после обеда. Они люто спорят даже из-за того, на каком языке нам сегодня говорить…

– Языке? – перебил Люк.

– Родители хотели, чтобы мы владели разными языками, поэтому по понедельникам мы говорили на французском, во вторник по-словацки, в среду по-чешски. Мы с сестрами страшно бесились, особенно если в гости приходили друзья, – они ведь не понимали ни слова. А что касалось оценок, родители всегда были непримиримы. Учить уроки приходилось на кухне, и перед каждой контрольной мама лично нас проверяла. И если я приносила домой не «отлично», а всего лишь «хорошо», родители вели себя так, словно наступил конец света. Мама сильно нервничала, а отец твердил, что разочарован, и в конце концов мне становилось так совестно, что я заново начинала штудировать материал контрольной, которую уже написала. Я понимаю, они просто хотели, чтобы в моей жизни было меньше трудностей, чем у них, но порой они чересчур давили на нас. И в довершение всего нам приходилось работать в закусочной, то есть мы проводили почти все время вместе… честно говоря, я с нетерпением ждала поступления в колледж, когда наконец смогу самостоятельно принимать решения.

Люк поднял бровь.

– И ты выбрала Брайана.

– Ну вот, теперь ты говоришь, как мои родители, – заметила София. – Им он с самого начала не понравился. Они, конечно, в некоторых отношениях просто ненормальные, но в общем и целом рассуждают довольно здраво. Нужно было их послушать.

– Все мы иногда делаем ошибки. Так сколько языков ты знаешь?

– Четыре, – ответила София, сдвигая на затылок шляпу, точь-в-точь как Люк. – Включая английский.

– А я один. Включая английский.

София улыбнулась шутке. Ей нравился Люк.

– Не знаю, какой мне от этого прок. Разве что в конце концов я получу место в каком-нибудь европейском музее.

– А тебе хочется?

– Может быть. Не знаю. Прямо сейчас я готова работать где угодно.

Люк молчал, раздумывая над ее словами.

– Ей-богу, глядя на тебя, я прямо жалею, что относился к учебе несерьезно. Я учился неплохо, но и не блистал знаниями. Просто не старался. И сейчас я все время думаю, что, наверное, надо было поступать в колледж.

– Да, это безопаснее, чем скакать на быках.

Хотя София и произнесла это как шутку, Люк не улыбнулся.

– Ты абсолютно права.

Покинув прогалину у реки, Люк и София неторопливо объехали остаток ранчо, неторопливо беседуя о том о сем. Пес держался поблизости. Они проехали между елями и обогнули пасеку, потом Люк показал девушке обширные пастбища и скот. Они разговаривали обо всем, начиная с любимой музыки и кино и заканчивая впечатлениями Софии о Северной Каролине. Она рассказывала Люку про сестер, про жизнь в большом городе, про кампус Уэйка. Хотя они вращались в совершенно разных сферах, София с удивлением обнаружила, что Люк восхищается ее миром.

Когда София стала чуть уверенней держаться в седле, она перешла на рысь и наконец на легкий галоп. Люк ехал рядом, готовый подхватить девушку, если бы она вдруг потеряла равновесие, предупреждал, когда она слишком сильно наклонялась вперед или назад, и напоминал, что не нужно чересчур натягивать поводья. Рысь Софии совсем не понравилась, но когда лошадь поскакала галопом, оказалось проще приспособиться к ровному, размеренному ритму. Они проехали от одного забора до другого, затем вернулись, и так несколько раз, с каждым заходом все быстрее. Немного осмелев, София стала пришпоривать Демона, в один момент застигнув Люка врасплох, и ему удалось догнать девушку лишь через несколько секунд. Они неслись рядом, и София охотно подставляла лицо ветру, одновременно ликуя и дрожа от ужаса. На обратном пути она вновь поскакала галопом и, когда они наконец остановили коней, рассмеялась, чувствуя, как ее покидает страх.